 |
Православные
и грекофолики
Прежде всего, что такое православие? В чём сущность этого понятия,
а, следовательно, мировоззрения? Есть ли это понятие в других
языках, именно в такой подаче? Произнося это слово, что можно
почувствовать? Ну, прежде всего, то, что это сложносоставное
слово, заключающее в себе два понятия: «правь» «слава».
И опять вопрос: что такое «правь»? Что это понятие
обозначает? И имеет ли это какое-то отношение к слову «правда»? «Правь» «правда». Что является исходным
в данном случае?
Возможно, ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Возможно,
что Великороссы утратили чувство своего языка. Может быть в
этом ответ на многие вопросы?
Что такое русский язык? Что хранит в себе это сочетание звуков...
мелодия? Как одно понятие, изменяясь по форме, не меняет значения?
И почему такое обилие форм?
Так что же такое «правь» — первое составляющее слова «православие»?
Право, правое дело, правильно, править... — существительное
среднего рода, прилагательное, наречие, глагол. И во всех этих
словах один корень «правь». А «правый»?
Что это? Существительное мужского рода, прилагательное? «Он
прав»: прав — это и краткое прилагательное и множественное
число: много прав; одно из прав. Очевидно, что корень «правь»
очень древнее исходное. А вот ещё одно — пра-пра: прадед, прабабка,
пращур... — т.е. предъидущий. И опять всё тот же вопрос: не
на поверхности ли спрятан конец нити клубка с названием «русский
язык»? Может надо быть повнимательнее, просто присмотреться
к корням словообразований? Хоть и говорил Даль в своё время: «корнеслов труд неблагодарный». Но может быть, он
в этом ошибался?
Вот слово «правда». Каждый знает значение этого слова.
Но как оно образовалось? Из чего сформировалось? На протяжении
нескольких веков это слово фигурировало в исторических документах.
Можно ли заглянуть в глубину тысячелетий и увидеть это слово
без изменений?
Есть ещё одно слово-понятие, сходное по значению со словом «правда» «истина». Хотя, эта форма отражает более глубокую
исходную, сакральную.
А вот ещё одно производное от «прави»: праведно, праведность,
праведен. Может быть это слово является ключом, отмыкающим значение «прави»? Если разбить слово «праведность»,
существительное женского рода, на «пра» «ведность»,
то из этого видно следущюее: «пра», как первосущность,
первопричина, некая основа «ведность». А может быть «веда»? Если это так, то многое становится понятно,
только в том случае, если это действительно так.
Если разбирать понятие в этой последовательности, то вырисовывается
следующая картина, многое проясняющая: «правда» —
основа, «веды» — знание. Если это так, то праведный
человек — это человек, знающий основу жизни. Но если ещё разбить
короткое слово «пра» на «п» «ра»?: «п» в данном случае не ясно, а вот «ра»
— это одно из имён вселенского света, бога РА. Нельзя ли всё
это буквально обозначить как знание первичного света? И тогда
можно будет ответить на вопрос о том, что такое православие.
Хотелось бы верить, что данный разбор, это удар где-то рядом
с целью. Во всяком случае, это то, чего можно добиться, методом
логического построения свободного исключения, основываясь на
первичных данных, заключённых в самом понятии, в концентрации «прави» «славы».
Оба эти корня несут определённую смысловую нагрузку. Они достаточно
понятны современному русскому человеку, т.к. и по сей день применяются
в быту, хотя ни в «ветхом» ни «новом» библейских
заветах такого понятия нет и быть не может — это чисто русское,
славянское понятие.
Чем же является христианство с точки зрения православия? Прежде
всего, на чём основывается христианство? Данное учение берёт
своё начало в книге с названием «Библия».
Библия — множественное число от греческого слова «то biblio»,
т.е. книги; Христос «χρηστος»
– по-гречески буквально «помазанник». К славянским языкам вообще,
а к русскому в частности, эти понятия никакого отношения не
имеют. Но, разбирая канонические тексты церковных книг, можно
заметить такую трактовку: вера кафолическая (в противовес католицизму).
Оба эти понятия, как «kapholikos» так « kaphtolikos», слова
греческого языка. Далее, все предметы церковного обихода: хоругви,
потиры, лампады, аналой и т.д. — слова греческого языка. Церковные
чины так же: диаконы, иереи, архиереи, архимандриты, митрополиты,
епископы, т.е. клирики. А вот слова обозначающие иерархию небесную:
ангелы (гр.), архангелы, серафимы (евр.), херувимы. В церковном
богослужении (литургии – гр.) каждая молитва заканчивается еврейскими
словами: «аминь» «аллилуйя». В богослужении используются
таинства, обряды: ектинии, евхаристии, акафсты, проскомидии,
опять же слова греческого языка. В служебном чтении текст читается
на славянском. Вот это смешение языков (славянского, греческого,
еврейского) и является церковнославянским диалектом.
Далее. Кому грекокафолики-христиане возносят свои молитвы? —
Иисусу (Иегошуа — иегова есть спасение) Христу. Общеизвестно(?),
что этот Иисус (евр. — мессия), который был якобы рождён девой,
зачавшей силой святого духа и является одной из сущностей триипостасного
единоначалия, а в поэтической интерпретации, одной из энергий
творца (словом).
Итак, люди, приходящие в эти храмовые сооружения на литургии
(гр.), и, исполняющие обряды: евхаристии, проскомидии... и т.д.,
считают, что являются православными, т.е. исповедующими мировоззрение
славянина и при этом поклоняются «царю иудейскому»
ибо так было написано (согласно евангелиям – гр.) Понтием Пилатом
наместником кесаря Августа в Иудее.
На самом же деле из выше обозначенного видно: расхождение в
языковом обозначении того или другого понятия. Но если вникнуть
в данный вопрос с точки зрения психического восприятия словесных
построений, то выясняются очень серьёзные вещи соотношения звуковых
колебаний, создают определённый тон вибраций (ток сверхслабых
частот, на которых осуществляется деятельность мозга). И звуки,
сложно воспринимающиеся в смысловом и чувственном потоке, вносят
свои неповторимые характеристики. Состояние сознания может напрямую
зависеть от характера словообразований и, если личностное восприятие
настроено на определённый ритм, то вторжение в эту систему другого
сочетания способно разрушить душевный настрой. Пример: «Отче
наш» — распространённая молитва в христианском богослужении.
На литургиях у грекокафоликов в России она читается на славянском
языке.
В данном случае вскрывается родовой код славянина, на каком
бы языке он не говорил, на каком бы языке ни думал. Слова славянского
языка будут создавать характер, при котором сознание славянина
будет выражать положительный образ и благотворно воздействовать
на ЦНС — центральную нервную систему. И вот текст молитвы заканчивается
и чем же? Еврейским словом «аминь». Так на каком языке
славянин обращался к богу, если в итоге «аминь»? И
дальше «аллилуйя» три раза. В средостение славянского
восприятия врывается чужеродное. Возникает вопрос: Что это?
Еврейский ликбез? А может серьёзнее — программа?
Программа, которая настраивает или расстраивает душу, сознание
и вводит туда двойственный стандарт мышления, и становится благоприятной
почвой для восприятия чужого языка, чужой культуры?
К чему же тогда удивляться всеобщей бездуховности, если алчущие
и жаждущие идут туда, откуда и внедрялось чуждое и даже враждебное
русской душе, русскому духу, русскому мировоззрению и тупо отождествляют
русское, исконно русское православие с иудохристианством?!
Язычество и православие
Язычество — демонический религиозный пласт. Основным отличием
является обособленность, закрытость, строгое подчинение вышестоящему,
отсутствие личностных особенностей. В группе язычников нет понятия
— личность. Обряды язычников безсознательны, спонтанны, эксцентричны
и имеют огромное значение в среде обитания. Посвящённые имеют
положение «богов» в глазах непосвящённых. Строжайшая
иерархическая лестница. Фанатизм является одной из главных составляющих
жизнедеятельность язычника. Жертвоприношения язычников редко
безкровны, т.к. кровь — мощнейшая энергетическая субстанция.
Совершая ритуал на крови, группа «посвященных» приобретает
определённый вес и становится духовной сущностью общества, ядром,
вокруг которого всё вращается, центром, аккумулирующим психическую
энергию и распределяющим эту энергию членам общества.
Зависимость от такого рода распределения и есть основа жизнедеятельности
в обществе язычников.
Православие — религия древних руссов, светлый культ, в основе
своей содержащий знание (веды). «Веды» — сборник установок
(условно), стимулирующих светлые образы, при этом полное отсутствие
догматических канонов. Одна из основ православия — свобода.
Только личность, а личность — это всегда свободное проявление
сознания, является базовой исходной в мировоззрении славянина
(производное от православия). Культ света, огня, как прообраз
знания, имеет позитивное воздействие на сознание личности. Личность
сознаёт, что должна познавать, а это обуславливается различными
формами поступков — динамикой, движением — процессом бесконечного
содержания — идеологией познания. Православие воспитывает свободную
личность, самодостаточную. Личность достойную, личность, в основе
своей содержащую идею, что процесс познания бесконечен.
Православие не единственный культ: солнце, небо, огонь, вода,
воздух — светлые образы, почитание их — обряды, позволяющие «очистить» душевное состояние. Каждый член такого
сообщества не знает понятия «табу», ибо запрет — есть
покушение на свободу: человек может делать всё что хочет, но
при этом знает: стоит переступить черту закона жизни, природы,
богов, и последствия неминуемо, незамедлительно проявятся. Условное
станет явным, а совесть (энергетический сгусток) восполнит в
полной мере утраченное. «Личный « сделает то,
что не в состоянии сделать «профессионал» — приведёт
к переосмыслению, поэтому славянин «боится» только
одного — нечистой совести, ибо такая совесть беспощадна. Жертва
славянина — слава, любовь к чему-либо. Слава — производное от
чувственного состояния позитивного характера, энергетический
всплеск, взрыв: в этом процессе присутствуют все силы человеческого
организма.
Отношение к врагу у православного однозначно: враг не прощается
— он уничтожается. Враг тот, кто нанёс кровное оскорбление,
а месть — свод негласных законов. Тогда вступает в силу кровное
жертвоприношение. Только тогда!
Идя в поход (как правило, ответный набег, или на защиту своей
земли), славянин давал клятву (слово) с этого момента естественное
чувство — страх, притуплялось. Славянский воин становился практически
неуязвим, т.к. вступал в систему других ценностей, либо пасть
в битве, либо исполнить обещанное.
Язычество — агрессивная форма существования. Язычник — грабитель,
вор, лжец, убийца, хулитель, предатель, блудник, чужак, враг.
Православие — динамическая целостность личности.
Православный — воин, пахарь, ремесленник, человек, ищущий славу
земли своей, и свою славу, призывающий себе в помощь богов (силы
природы, предков). Однако, во взаимоотношениях с врагом, ракурс
резко меняется: с врагом можно всё. Каков враг, таков и ты будь
с ним — вот завет славянских волхвов. Хороший враг — мёртвый
враг: врага прощать — живу не бывать; верить врагу — себе на
беду; враг другом не станет.
Вставая на путь мести (править требу Карнае), славянин преображается
на столько, что становится похож на язычника с той лишь разницей,
что в определённый момент возвращается в своё естественное состояние.
Поговорка «быть не в себе» как раз об этом. Духи стихий
не имеют власти над человеком, пока тот сам не возжелает быть
в качестве не свойственном своей природе, только тогда возможно
слияние духа стихии с духом человека, хотя не всегда такое может
быть, здесь ряд условий...
Широкий спектр православия охватывает собой все сферы жизнедеятельности.
Православие — это даже не религия, это русское естество, восприятие
на глубоких уровнях сознания. А то, что в расхожем употреблении
называется «православием», есть, на самом деле, грекокафолическая
ветвь иудохристианства. Это как большевизм — адаптированная
под великороссов идеология на базе иудокоммунизма. Обе эти идеи:
христианство и коммунизм есть производные от одной системы —
во имя этих идей проливались потоки крови (совершались жертвоприношения).
Ни одна из этих идеологий не исключает друг-друга, есть лишь
видимая, показушная конфронтация.
В заключение следует заметить: мы слишком мало знаем о своих
корнях, истоках, культуре, в нас отсутствует знание рода — мы
не узнаём друг друга, мы подозреваем друг в друге кого угодно,
утеряна кровно-родовая связь. Знания приобрели форму схемы,
сухих формул, утратили духовное значение: интуицию как откровение...
Волхвы
Мир славянина широк, многогранен, разнообразен, как сама жизнь:
были и капища (храмы), святилища. Всё было по месту, по смыслу,
были и кумиры (образы), но это было не принципиально. Если род
принимал решение строить капище, то оно строилось. Всё зависело
от духовных запросов. Славянин ценит свободу духовного выбора
в себе и потому, никогда не покушается на свободу другого: «Каждый
по своему почитает свою святыню, главное, чтобы святыня была.
Если она есть, то человек есть человек.» — Так славянин
относится к духовным поискам.
Но наряду с этим, существует и профессиональный подход. Он не
мог бы не существовать, т.к. любая сфера деятельности имеет
нюансы весьма не маловажные. Развитие, стремление к совершенству
— это разумно. Поэтому славянские жрецы — это целый институт,
или академия носителей сакральных знаний, углублённого знания
природы, знания сил (энергий) различных свойств, умение управлять
ими для того, чтобы общество было здоровым, жизнедеятельным,
правильно развивающимся. Это хранители информационного поля.
И здесь нужно учитывать специфику: каждый из жрецов имеет что-то
присущее только ему, посредством чего и осуществляет воздействие.
Поэтому так много различий: капен, ведун, кудесник, странник,
старейшина, баюн...
Конечно, были уникумы, вмещавшие в себе множество функций, и,
тем не менее, каста, общность жрецов существовала. Были и жрецы-вóйны
(войны вещего каза). Из своей среды выбирались верховные, достойные
представители. Жрецы активно участвовали в жизни рода. Помогали:
лечили, учили, мирили, наставляли, без них не принималось ни
одно решение. Им верили, их любили, уважали за знания. Знание
вообще ценилось, почиталось.
Что же касается войнов священного каза, то это люди (не обязательно
мужчины), обладающие определённым энергетическим комплексом
чувствования, осязания оружия. Их интуиция направлена в область
воинского умения, это люди в совершенстве владеющие различными
системами боя, это символ воинской удачи. Это уникумы, ведущие
скрытый образ жизни, вне общества. Они лишь в исключительных
случаях включались в ход военных действий, т.к. цель «войнов
духа» более глобального характера — охрана энергетического
поля, лептонного поля, целого этноса, народа. Они не сочетались
брачным союзом, но пополняли свои ряды посредством жрецов, которые
поставляли им младенцев обоего пола для продления рода войнов «священного каза». Как правило, это были дети погибших
войнов. Очевидно, существовал некий биологический код, позволяющий
определить, будет этот младенец «войном духа» или
нет. Достаточно отметить, что такой человек мог сражаться с
любым количеством противников. Когда жрец-воин вступал в ход
сражения, он — при условии полной неуязвимости — полностью уничтожал
армию врага. Потому и поговорка: «один в поле не воин?
И один в поле воин, коли по-русски скроен».
Эта поговорка ярко иллюстрирует преимущество духовного начала.
Много сказок, былин, легенд, освещающих такого рода события.
Из этого следует: славянское общество, в тесном общении со своими
волхвами, существовало на протяжении многих тысячелетий, и только
предательство правящей верхушки поставило этих людей в положение
изгоев. Но исчезли ли славянские волхвы, канули ли в глубине
веков безвозвратно? Так ли уж они безобидно сдали свои позиции
иудохристианству, рьяно навязывающему культ «иеговы»?
Да, много убито славянских хранителей знания, они осознано шли
на эти жертвы, дабы явить пример твёрдости в вере предков, пример
доблести и бесстрашия. Люди, видя это, уподоблялись своим учителям
и предпочитали священную СВАРГУ «горнему Ершалаиму»,
гибли как герои, убивали предателей и врагов-чужеземцев...
Много пролилось крови на земле Русской, но в глубине глубин,
там, куда никогда не проникнуть всеразрушающему «мегаполису»,
продукту, так называемой «цивилизации», в скитах великого
БЕЛОВОДЬЯ, живут хранители огня знаний, хранители русской правды.
Не потому ли дух русского народа не в состоянии забыть себя;
не потому ли великороссы жадно бросились к поиску истока, что
борьба не кончена, а славянские покровители, волхвы, носители
сакральных знаний, умело сражаются за души своих соплеменников.
Баюн
(орфография авторская)
|
